Эндор

[Гелок]

Гелок не торопил события, он не бегал по поляне, не тыкал лапкой в сторону дерева, не качал головой и не старался показать что поляна и дерево пусты — он терпеливо ждал когда человек сам сможет осознать что их бросили. Хотя нет. Не бросили, а просто приняли некое решение, по которому пути их должны были сейчас разойтись. Может быть на время, а может быть и навсегда — кто знает. Эвок наблюдал за действиями Вейсша, чуть склонив голову, и растирая между пальцев пахучую травку. Он уже чувствовал что посох остался на месте — Бек не забрал его, и это уже было хорошо. Ему не терпелось взять его в руки и просто поболтать, спросить что-то, хотя что? Про Бека? Про женщину? Или может про будущее? И если про будущее, то про чьё? Про своё, про человека, встретившегося так необычно, или про их общее будущее?
Человек тем временем осматривался, его действия и взгляды носили немного встревоженный, спонтанный характер. Но это было совершенно естественно — когда сознание начинает открываться для шестого чувства, когда начинают всплывать догадки, человеческое существо перестаёт контролировать движения, он словно раздвояется, тело само по себе — сознание само по себе. Наконец доктор всё понял. Он посмотрел Гелоку прямо в глаза и даже не спросил, а констатировал: «Их нет».
«Ну конечно нет, откуда бы им взяться если они ушли» - подумал Гелок, даже не сообразив что, не то что понимает неизвестный язык, а ЧУВСТВУЕТ.
Когда человек понял весь смысл произошедшего, поведение его cтало немного вялым, словно он ещё не проснулся. Но всё изменилось, когда он поднял свою сумку — это как-будто разбудило его, и он, вместо того чтобы потянуться и спокойно открыть глаза, вскочил, не просто «встав не с той ноги», а запрыгав на ней. Фрайерр быстро вытащил книгу, перелистал страницы, и вот тут по-видимому перестал себя контролировать. По крайней мере эвоку показалось именно так. Что же он там увидел такого? Гелоку конечно было любопытно это узнать, но...
Когда долго живёшь в лесу, когда часто заглядываешь в глаза хищникам, никакие слова или уловки уже не могут тебя сбить с толку. Эвок сразу увидел во взгляде человека и страх и гнев. При этом гнева было больше, такого неподдельного гнева с искорками мстительности и с целым планом. То есть как его осуществить он ещё не знал, но что такой план уже есть — это было точно! И в план этот входил Бек — в этом эвок даже не сомневался. Человек начал ходить по поляне, меряя её широкими шагами, он то бледнел, то резко останавливался, и всё время о чём-то сосредоточено думал. Гелок смешно состроил рожицу — это на ней так красноречиво нарисовалось: «Что же он там увидел? В своей книге? Может в ней написано будущее, и оно не очень радужно?»
«Как же... будущее» - отозвался в голове голос Духомана.
Эвок просветлел, и хотел было броситься в пещеру — за посохом, но человек вдруг обратился к Гелоку:
- Бэк оставил тебя, покинул. Сожалею, право. Что ж, наверно, он в своем праве. Ничего, справимся.Но меня тревожит судьба девушки. Ее состояние, безусловно, улучшилось, но смогут ли ей оказать настоящую помощь дома. Да и кинжал (тонкие пальцы лекаря коснулись ножен, сунутых за пояс)… следует вернуть его. Как знать, может он ей дорог…
Эвок подумал минутку, проворачивая слова человека в голове, но наконец улыбнулся, и смешно положив лапу на грудь старика, заговорил:
-Он это решил. Только не покинуть меня, а просто самому уйти. И сожалеть тут не о чем — мы же не сожалеем когда заходит светило, или когда опадает листва — мы просто принимаем это. А девушка? Ты не беспокойся, он не станет ей делать ничего плохого, иначе стал бы он с ней барахтаться — слопал бы прямо здесь — и дело с концом. Рейф не то существо которое будет таскать на своём горбу еду. Он только не еду будет таскать. Значит девушка для него сейчас вовсе не еда. И поверь мне, ты конечно лучший лекарь которого я видел, но до Бека в части лечения тебе ох как далеко, кстати как и мне. Лучше знаешь что, давай-ка пить чай.
Эвок ещё раз улыбнулся и засеменил к костру, но перед этим всё же успел зайти в пещерку и забрать свой посох.

[Unnamed]

Наконец работа была закончена. Все похищенные у Республики корабли - тщательно запрятаны в недрах газового гиганта, в области крупного шторма, куда гарантировано не доходили радиосигналы. Впрочем, даже если бы они доходили, это бы вряд ли помогло - Далек Каан отключил все сигналы извне. Телами экипажей занимались перепрограммированные дроиды.
Расшифровав данные в компьютерах, Далек Каан получил представление о Республике, Имперском Остатке и их возможностях. Всего лишь одна галактика... по меркам Империи Далеков это было очень даже скромно. Однако следует учитывать, что его силы на данный момент ещё более скромны. Конечно, "четыре далека могут завоевать планету", но один далек против миллиона планет - это как-то слишком.
Оставалось только дождаться, пока республиканцы смоются подальше...
Но в этот момент случилась непредвиденная неприятность - система вошла в хрономалию, и секунды в ней стали равны часам во внешнем мире... Он мог чувствовать эти изменения, но не мог с ними бороться. Разве что задействовать устройство временного сдвига? Но это значит, что придётся начинать сначала, неизвестно где и неизвестно когда...
Впрочем, в отличие от республиканцев, Далеку Каану было совершенно некуда спешить. Далеки бессмертны, у них масса времени. А из хрономалии можно было извлечь немало энергии для подзарядки своей оболочки. И заодно подумать, разработав планы захвата мира во множестве вариантов...

[Гелок]

Змейка, блеснув золотистой чешуёй, скользнула по тёмному камню, и тут же пропала в густой, мокрой от дождя траве. Эрик вышел из дома, огляделся, и как можно незаметнее, покинул пределы поселения. Ему безумно хотелось побыть одному, а если учесть что по решению совета деревни новоявленный лекарь и женщина какое-то время будут жить у него…
Эрик от досады стиснул зубы. Да, такого поворота событий он не ожидал. Мужчина чувствовал себя загнанным зверем, вынужденным делить свою клетку с другим хищником, и не просто с другим, а с тем, кто намного сильнее. Это злило его и пугало одновременно, но похоже сделать что-либо, чтобы изменить сложившуюся ситуацию, он пока не мог. На сегодня ему приходилось принять выжидательную позицию, затаиться, и ждать. Сколько? Вот об этом лучше не думать. Лучше вообще не думать о тех, с кем он на сегодняшний момент вынужден делить крышу…
Д ещё эта женщина, его жертва, она действовала на нервы Эрику ещё сильнее, чем Бек, и не тем что за ней приходилось ухаживать, и что она занимала его кровать, нет! Она доводила его своим беззащитным, болезненным видом до безумия. До сладостного сумасшествия. Его тянуло к ней магнитом, её рассыпанные по подушке волосы, бледные тонкие пальцы и самое главное запах – он стал ловить себя на мысли что стоит ему даже мельком увидеть или ощутить всё это, как лёгкое желание начинает заполнять голову. Но нельзя! Нельзя чтобы кто-то видел его слабости! Тем более Бек. Его ухмылка… он определённо чувствовал, что твориться внутри Эрика, какие мысли, чувства и желания кружатся у него внутри, и каких мук ему стоит отогнать всё это. Ждааать… ждать и терпеть!

Бек знал о нём всё. Даже то, чего сам Эрик о себе не знал никогда. Рейф с ухмылкой наблюдал за мужчиной и думал, что всегда обожал играть на человеческих слабостях. Смешно… играть на слабостях слабых. Ведь это именно Бек настоял на том, чтобы остаться вместе с «больной» в доме Эрика. Но конечно не только «игра на нервах» заставила его принять это решение, уж что-что, а тут она занимала место самое последнее, хотя и довольно приятное. Во-первых, рейфу не хотелось покидать своего «раба» и уж что скрывать, соучастника в предстоящих убийствах - сейчас Эрик должен был как можно быстрее привыкнуть к своей новой роли, а совместное проживание этому способствовало как нельзя лучше. Во-вторых - переезжать к другим людям, даже и в более просторный дом, это рейфу не нравилось совсем. Новый дом – новые люди – новые глаза и новые мысли – Бек просто не хотел тратить свои силы на весь этот ненужный мусор.
Итак. На сегодня всё складывалось не так уж и плохо. Бек-целитель, теперь мог не бояться того чего боялся просто Бек-рейф.

[Икит Клешня]

Вейсш с некоторым недоумением наблюдал за тем, сколь естественно воспринял Гелок уход Бэка. Его невозмутимость и абсолютное спокойствие, его принятие событий, сбивало человека с толку. Эвок что-то говорил целителю рассудительно, размеренно, успокаивающе, как если бы это старик переживал из-за ухода рейфа. Фрайерр чутко вслушивался в речь медвежонка, но, увы, максимум, что он понял, это самый общий смысл некоторых слов. Ну и еще фразу про чай. «Чай? Мы же недавно пили. Я ведь воду для девочки нес, для Бэка», - пробормотал лекарь, после чего вздохнув, качнул головой, - «Похоже, кому-то из нас все-таки придется учить язык другого, о то так и будем объясняться с пятого на десятое. И что-то мне подсказывает, что учиться придется мне».
Однако, похоже, выбора у него особо и не было – право, ну, не будет же он в одиночку бродить по здешним лесам в поисках сбежавшего мутанта. А потому Вейсш проследовал за медвежонком, к потухшему кострищу. Достав из сумки кремень и огниво, он заново разжег огонь, подкинул в разгорающееся пламя непрогоревшие ветки и поставил меж камнями котелок. Конечно, следовало бы набрать еще хвороста, но пока и так сойдет, не собираются же они здесь навечно оставаться. Старик, похоже, после речи Гелока и впрямь начал успокаиваться. Он даже испытал нечто вроде смущения или стыда за то, что показал себя столь несдержанным перед существом, определенно уступающим ему в развитии. Но поступок Бэка и впрямь возмутил его до глубины души. Вот и сейчас, вернувшись к этой мысли, лекарь вновь почувствовал нарастающий гнев, но в этот раз уже смог справиться с нахлынувшим чувством, подавив его на корню. И все же…
«А Бэка нам все же придется найти», - сказав это Вейсш упрямо поджал и без того тонкие губы, всем своим видом показывая, что данный по данному вопросу он уже принял решение, окончательное и бесповоротное. Ему и впрямь было жизненно важно узнать, что знает Бэк и кому он успел это поведать…

[Гелок]

Эвок пребывал в каком-то странном, умиротворённом состоянии. Если бы он умел анализировать свои эмоции, он бы наверно крайне удивился. Ну как можно после всех последних вихревых событий, после тяжёлых дум и бегства Бека, забравшись на ствол, и покачивая ногами пить чай? И не просто пить, а ещё и урчать себе под нос новую песенку, сплошь состоящую из «бу-бу-бу» .
Гелок мотнул головой, с хитринкой посмотрел на Вейсша.
«Значит, говоришь не пойдёт он к переливчатому?» - Лапка Гелока тронула посох.
«Не-а… не пойдёт. Сейчас у него не время. Сейчас ему необходимо пройти свою дорогу здесь, на Эндоре» - Духоман даже не ворчал, что бывало с ним довольно редко.
«Значит ему рейф нужен…»
«Нужен!» - шаман конечно понимал, что не имеет права говорить эвоку то, о чём другие думают, но тут был случай исключительный. Человек же не понимал Гелока, Гелок не понимал человека, значит вслух человек ничего Гелоку не говорит только лишь по этой причине. А так бы рассказал. Точно рассказал бы!
«А ты не знаешь зачем? Зачем Бек ему так нужен?»
«Нуууу…» - здесь Духоман ненадолго задумался, но эвок, сам не зная того, исправил ситуацию:
«Бек что, у человека что-то украл?!»
«Ну типа того».
«Вот зелёная морда. А с виду такой приличный! Ворюга. Женщину – украл. У старика что-то – украл! Хорошо хоть я свою сумку с собой забрал».
«Зато меня оставил» - Духоман не упустил случая, чтобы не поворчать.
«Ну не злись, я же попросил прощения. Ну что же… значит переливчатое откладывается – нам срочно надо искать Бека… а то перед лекарем как-то неудобно. Не успел к нам попасть – а уже обокрали».

[Икит Клешня]

Вейсш рассеяно наблюдал за танцем «чаинок» на поверхности воды, за тем, как они, распаренные, постепенно отдавали свой цвет запах и аромат, превращая кристально прозрачную воду в терпкий и ароматный настой. Он не спешил пить чай и казался почти завороженным этим зрелищем. Чувства его снова улеглись и успокоились, хотя «песня» эвока несколько раздражала престарелого исследователя. К тому же все еще оставались упрямая досада на злую судьбу, что забросила в эту беспросветную глушь, и лихорадочное нетерпение, с которым целитель был готов приступить к новым экспериментам. И хотя сейчас в его расслабленном разуме появилось пока еще обтекаемое и неясное ощущение, лишь тень мысли о том, что все должно идти своим чередом, но он старательно гнал эту тень мысли от себя. Пожалуй, именно эти чувства и мешали ему насладиться этим моментом в полной мере. Несмотря на все свои познания, кое в чем герр доктор был на удивление слеп. Подумав о том, что пока есть свободное время, он сможет восстановить по памяти уничтоженную страницу, старик вновь потянулся за свои журналом. Правда, мысль о том, что он может совершить с Гелоком ту же ошибку, что и с Бэком, заставили его на мгновенье замереть, но затем движение продолжилось. Уж больно невинным и бесхитростным казался просвещенному ученому маленький мохнатый туземец. Хотя, конечно, за журналом надо будет присматривать. Так, на всякий случай…
Он доставал дневник не глядя, на ощупь. А потому не было ничего удивительного, что плохо сшитые листы выскользнули из его нетвердой хватки, оставив в пальцах лишь единственный лист. Фрайерр встрепенулся, подумав о том, что его неаккуратность и леность могли бы повредить дневнику, однако, достав выпавший листок, понял, что он не был сшитым с остальными. Просто вложен… старик посмотрел на него и почти поневоле улыбнулся кривоватой улыбкой. А он ведь и не помнил, что столько лет таскал его с собой. Лист поистрепался по краям, кое-где образовались заломы, но его содержимое все еще просматривалось. Это был дружеский шарж, набросанный рукой, которой Боги дали куда больше таланта в изобразительном искусстве, нежели самому Вейсшу. Взорвавшаяся колба, над осколками которой в дыму и саже стояли три озадаченных студиозуса. И в чертах одного из них прослеживалось немалое сходство с нынешним герром доктором Фрайерром Вейсшем.
Сколько же прошло лет!... не меньше сорока уж точно. А может и все пятьдесят. Альберт Дрекслер и Лукас Филипп Лю… кажется, их звали именно так. Сам он был самым младшим в этой троице. И хотя дружба эта продлилась менее двух лет, после чего судьба раскидала их по свету, но память о ней сохранилась на многие годы, пока страсть Вейсша, его Великая Цель, не поглотила их подобно разросшейся раковой опухоли в его сознании. И вот теперь он взирал на этот маленький кусочек прошлого, что, подобно маленькому камешку в горах, вызвал целую лавину воспоминаний. И по прошествии столь многих лет, они все казались ему добрыми, ибо не всегда память цепляется лишь за плохое.
Даже тот момент, когда преподаватели Университета поймали их за попыткой прочесть одну из запрещенных книг… Ох и влетело же им тогда! Вейсш был уверен в том, что их исключат за подобное, но все обошлось.
Как и тогда, когда они с Дрекслером, решив подшутить над другом, позаимствовали со своего факультета скелет и усадили его в комнате Филиппа. Пришлось вначале успокаивать Лю, перепугавшегося до полусмерти, а затем не на шутку рассердившегося на приятелей. А затем объяснять руководству факультета отсутствие у скелета нижней челюсти (которую разбил Лю, с перепугу метнувший в «нежданного посетителя» тяжелый алхимический пестик). Фрайерр едва удержался от того, чтобы не хихикнуть, вспоминая этот случай. Какое лицо было у Филиппа! Какими же они тогда были молодыми и глупыми! Да… Через полгода после той злополучной шутки Альберт покинул Университет, обвинив преподавателей в узости и заскорузлости мышления, и отбыл в Арабию на одном из торговых кораблей. Что ж, по прошествии многих лет, Вейсш увидел сколь прав был его друг, испытав на себе последствия человеческой недальновидности и ограниченности. Да, что и говорить, Дрекслер был в их компании самым одаренным, почти гениальным, и отважным, не признающим ограничений в научных изысканиях. По слухам, он вернулся из своей экспедиции в родной Нулн, став едва ли не самым уважаемым, дорогостоящим и модным целителем города. Говорят сама Графиня-Выборщица Эммануэль благоволила его работе. В душе Вейсша шевельнулся червячок черной зависти к своему другу юности, к его положению и богатству.
Лукас же, окончив Университет как дипломированный алхимик, перебрался в Альтдорф на постоянное место жительства, открыв в одном из непрезентабельных районов города небольшую алхимическую лавку. Они с Вейсшем переписывались лишь пару лет, а затем Фрайерр и сам получил диплом и поступил на службу полковым лекарем, после чего переписка со старым другом прервалась. Более они не пересекались…
С некоторой горечью старый целитель осознал, что это он сам старательно избегал городов, где, по слухам, осели его товарищи, догадываясь, что они не поняли бы и не приняли его задумок и устремлений. Листок дрогнул в руке престарелого целителя. Одна его часть, рациональная и холодная, предлагала смять этот клочок пергамента и бросить его в пламя костерка, считая его не более чем никчемным и бесполезным обрывком прошлого, которое давно следовало выбросить из головы. Другая его часть, куда более сентиментальная, медлила, удерживая его руку от того, чтобы скомкать этот листок и бросить в огонь.

[Гелок]

Гелок смотрел на человека внимательно, чуть сощурив правый глаз и наклонив голову, хотя бубнить не переставал. Ну что поделать, дурацкие привычки имеют свойство подолгу не отставать. Эвок мысли конечно не читал, но не заметить тронувшую губы старика вроде как случайную улыбку, не мог. Человек о чём-то задумался, не отрывая взгляд от листа, который держал в руке. Гелоку очень хотелось посмотреть что-же там такое, но извините, хоть он и эвок, и по мнению высших рас существо примитивное, это не мешает ему быть эвоком воспитанным. Захочет человек показать то чему хоть кривовато, но всё же улыбался — покажет. Не захочет... ну может Гелоку посчастливится как-нибудь случайно заглянуть в лист. Совсем-совсем случайно. Не! В сумку он конечно не полезет! Он же не рейф в конце концов! Ну может быть человек как-нибудь оставит открытым свою книгу, а?
«И не мечтай, - захихикал Духоман, - Не покажет, не. И не оставит на видном месте. Видишь как бережно всегда трогает? Ценит и бережёт. А вот этот листок... Думает... Сжечь или оставить».
«Это как так сжечь?! - Гелок даже перестал щурить правый глаз и прищурил левый — Это кто же ему позволит-то?!»
С этими словами он спрыгнул со своего места, подбежал (но по его мнению просто быстро подошёл) к человеку, и мягко положив ему лапу на плечо затараторил:
-Ты это давай, убирай добро-то! Добром раскидываться нельзя! Раз в сумке лежало — пусть там и дежит! Это того... закон джунглей, понял? Мне так человек говорил... с бородой. А раз с бородой, значит умный! Так что ты соблюдай законы. Вещи прибирай и пойдём. Рейфа искать... Говорят он у тебя что-то украл... Кто сказал? Да Духоман... друг мой... да ты его не бойся, он спокойный и добрый... только чуть ворчливый, но это тоже не беда...
Гелок топтался около человека, и всё ждал когда тот уберёт свой листок в книгу. Он очень боялся что тот нарочно или случайно ссожёт его. Гелок конечно мог быстро затушить огонь, чтобы не особо сблазнять старика на нехороший поступок, но ведь тот мог листок разорвать!
Эвок даже вспотел. Такие думы ему никогда не нравились.

[Икит Клешня]

Порыв медвежонка был столь внезапным, что Вейсш вздрогнул от неожиданности. Чай из его импровизированной чашки плеснул на землю.
«Во имя всего святого, Гелок! Что на тебя нашло! Ты меня перепугал до потери пульса!» - в голосе старика прозвучало возмущение напополам с тревогой. Целитель строго и внимательно взглянул на своего спутника.
- И не тараторь так, я и так-то тебя почти не понимаю, а теперь и вовсе ничего невозможно понять. Какие джунгли? Какой призрак (wraith – рейф)?
Хм, а может это создание почувствовало что-то. Как почувствовало уход Бэка и умирающую девушку. В конце концов, что он знает об этом туземце?
- Ладно-ладно. Если ты настаиваешь, то, конечно мы пойдем. Только вещи в сумку уберу.
Лекарь хотел было взять журнал, но тут вспомнил про листок с рисунком, который все еще держал в руке. Мысль пришедшая в следующий миг в голову, по меньшей мере могла бы именоваться странной. Но, как ни странно, идея сия, подобно решению мудрого царя Соломона (о коем Вейсш не имел ни малейшего понятия) устраивала и его циничную сторону натуры и сентиментальную. В конце концов, он же не уничтожает этот лист... он отдает его. На лице старика вновь промелькнула кривоватая улыбка. Старый ученый давно приметил с каким интересом Гелок смотрел на его журнал. Что ж, по крайней мере этот шарж был безопасен, в отличии от содержимого его дневника...
- Гелок?... тебе ведь интересно, да? На, возьми. Дарю. Ну же! Бери...
Старый истрепаный лист пергамента с наброском, выполненым пером и чернилами. В шутку Дрекслер придал своим друзьям некое сходство с животными (не забыв и про себя), выполнив рисунок с добродушной иронией. Лю, с мясистыми щеками и крючковатым носом, напоминал растрепанного филина. Вейсш с шевелюрой, даже в младые годы не желавшей подчиняться расческе и ореолом окружавшей его лицо, и прищуренными глазами походил на подслеповатого дикобраза. Сам же Дрекслер курчавыми волосами и недоуменным выражением лица смахивал на барашка, столкнувшегося не иначе как с новыми воротами... Смешной нелепый рисунок был последним, что связывало герра доктора Фрайерра Вейсша с далеким прошлым и воспоминаниями о давно ушедшей молодости.

[Гелок]

Гелок в первый миг опешил. Человек протягивал ему то, от чего по словам Духомана хотел совсем недавно избавиться. Эвок, осторожно взял в лапки листок, и замер, с удивлением и восхищением рассматривая то что на него было нанесено. Это потрясло его! Именно такого Гелок не видел ещё ни разу! В своих видениях прошлого кораблей он не единожды замечал рисунки на стенах, но они были не так реалистичны и больше напоминали схемы, которые мигали, мерцали и в конце гасли. То что было нарисовано на том, что дал ему человек, не гасло и гаснуть по-видимому не собиралось. Гелок ногой притоптал траву, и осторожно положив листок, улёгся на живот, подперев руками подбородок. Он рассматривал чудесное изображение то прикрывая один глаз, то наклонял голову, то проводил аккуратно пальцем по линиям. Трое чудных существ вызывали в нём какое-то весёлое чувство, и в то же время... Гелок поднял глаза на человека:
-Так ты их ищешь? Это твои друзья? Ты точно уверен что потерял их на Эндоре? Что-то я не припомню чтобы таких видел... Особенно вот этого, — он ткнул на существо похожего на барашка, - Такого бы я точно запомнил. Хммм... что-то я теперь совсем запутался... сначала ты хочешь искать рейфа, теперь их... или сначала их, а потом рейфа? Или рейфа из-за того, что он у тебя спёр что-то, что могло бы найти их? Уффф... ну и хлопотный же ты.
Гелок поднялся, отряхнул живот и подняв листок хотел было вернуть его человеку, но передумал, и аккуратно сложив по сгибу спрятал за спиной:
-Оставлю у себя. Для следопытства очень важно знать кого ищешь.
Эвок убрал рисунок в сумку, и прибирая место их стоянки начал вслух рассуждать:
-Так... сначала нужен рейф... куда он мог пойти? Мог пойти к переливчатому. Но не пошёл... почему я так думаю? А вон следы-то — в другую сторону совсем ведут. Пока их хорошо видно, но скоро светило разбудит внутренние соки и всё опять сольётся. Но направление мы с тобой знаем — это уже хорошо. Ну что пошли?

[Икит Клешня]

Воспользовавшись тем, что Гелок отвлекся на врученный ему подарок, Вейсш спрятал дневник на дне своей сумки. Старик втихомолку посмеивался над маленьким туземцем, которого, казалось, очаровал рисунок. Эвок рассматривал его с неким благоговением и герр доктор на какое-то время почувствовал себя не иначе как благодетелем. Подарить медвежонку образец человеческого творчества, на миг показалось весьма благородным поступком. Впрочем, Фрайерр почти мгновенно отвлекся от самолюбования, прислушиваясь к гортанному говорку Гелока, который, насмотревшись на рисунок, начал о чем-то говорить, рассуждать, спрашивать. Увы, и в этот раз целитель едва ли что понял из его речи. Ну, по крайней мере, пока речь не зашла о Бэке и его поисках.
- Хорошо. Раз ты так считаешь, пойдем туда. Погоди, я сейчас только костер затушу. Негоже его оставлять непотушенным.
Вейсш залил и без того затухающее пламя остатками чая и тщательно застоптал угли - привычка вдолбленная в него еще во времена его служения фон Лихтбергам (лекарь поморщился от старых воспоминаний). После чего перебросил через лямку сумки свой кожаный плащ, еще слегка влажный от вчерашней стирки, саму сумку повесил через плечо, и, подобрав посох, кивнул мохнатому малышу, выражая свою готовность следовать за ним. Пора было искать Бэка.